Архаический дом в Мирмекии
БУТЯГИН А.М.
Сисситии: Памяти Ю.В.Андреева. СПб.: Алетейя. 2000. С. 237-242.
Среди малых городов Боспора городище Мирмекий занимает особое место. Это связано не только с научной значимостью произведенных на нем раскопок, хотя она без всякого сомнения велика. Особое место Мирмекий занимает потому, что через него прошли практически все археологи и историки античники старшего поколения петербургской школы. Экспедиция под руководством В. Ф. Гайдукевича раскапывала городище с перерывами с 1934 по 1966 год, и за это время множество студентов археологов и историков античности успели побывать здесь на практике, под руководством известных ученых того времени. В их числе был и молодой Ю. В.Андреев, участвовавший в раскопках Мирмекия в 1957 году.
Мирмекию повезло еще в одном отношении. Почти весь материал раскопок этого памятника в настоящее время издан. Раскопки В. Ф. Гайдукевича методично публиковались автором (Гайдукевич, Леви, Прушевская. 1941; Гайдукевич. 1952; 1958; 1959), а после его смерти недостающие отчеты были опубликованы отдельной книгой (Гайдукевич. 1987). Раскопки Ю. А. Виноградова, который руководил исследованиями в 1982-94 гг. также практически полностью опубликованы. Такой полнотой опубликованных результатов раскопок не могут похвастаться многие другие памятники Боспора.
К сожалению, в этом ряду публикаций имеется небольшая лакуна, которую до некоторой степени пытается заполнить эта статья. Речь идет о раскопках 1966 года. Именно в этом году случилось трагическое событие - В. Ф. Гайдукевич скончался в ходе раскопок. По неизвестным причинам в Архиве ИИМК РАН экземпляр отчета отсутствует, в результате чего я первоначально вообще усомнился в его существовании. Как оказалось, отчет был написан Л. Ф. Силантьевой1. В посмертной книге В. Ф. Гайдукевича "Мирмекий" текст и итоговый чертеж раскопа "И" даны на конец 1965 года и не содержат сведений о следующем полевом сезоне. Это особенно печально, так как именно в этом году была раскопана северо-восточная часть позднеархаического комплекса, расположенного под знаменитым мирмекийским зольником.
 |
(Рисунок из полевого дневника Л.Ф. Силантьевой. Архив ИИМК РАН. Ф. 35. Оп. 1. 1966. № 175.) |
В ходе работ экспедиции В. Ф. Гайдукевича были открыты значительные напластования архаического и позднеархаического времени, относящиеся к третьей четверти VI - первой половине V вв. до н. э., однако строительные остатки встречались только начиная с рубежа VI-V вв. до н. э. (Гайдукевич и др. 1941. С. 132-133; Гайдукевич. 1987. С. 5). Наиболее значительные фрагменты стен и вымосток этого времени были открыты на раскопе "И", расположенном в центре городища (Рис. 1).
По большей части ранние слои исследовались шурфами внутри строительных остатков эллинистического и римского времени, в результате чего удавалось обнаружить только незначительные фрагменты древних построек, которые очень затруднительно связать друг с другом в единую структуру. Единственный участок, где строения V в. до н. э. были исследованы на значительной площади, находился в северной части раскопа под мирмекийским зольником, в связи с чем этот участок в дальнейшем почти не подвергался активной застройке (Рис. 2).
 |
Штриховкой помечены кладки V в. до н.э., клеткой - IV в. до н.э., точками - зольник. (Рисунок из полевого дневника Л.Ф. Силантьевой. Архив ИИМК РАН. Ф. 35. Оп. 1. 1966. № 175.) |
В ходе раскопок было открыто помещение LII и прилегающий к нему мощеный двор. Кратко напомню основные параметры открытых объектов. Помещение LII размерами 7,10 на 4,8-5,1 м, вытянуто с запада на восток. Ограничено стенами № 325, 345, 332 и 347, последняя из которых была сильно повреждена. В южной стене (325) был сделан входной проем шириной 1,1 м. Пол частью глиняный, частью покрыт вымосткой. В юго-западном углу помещения находилась печь, рядом с которой на глинобитном возвышении были открыты обломки жаровни. В середине помещения напротив входа был расположен алтарик, сделанный в виде четырехугольной каменной ванны, в дне которой обнаружен пролом неправильной формы. Видимо, после этого повреждения углубление было заполнено глиной. На верхней поверхности глины видны следы огня. К помещению LII с юга примыкает мощеный двор, ограниченный продолжающимися на юг стенами помещения. Плиты в основном крупные, немногочисленные мелкие плитки просели. Местами вымостка выходит на уровень материковой скалы. Около стены № 325 находился водосток, который выводил дождевую воду за пределы двора. Кроме того, следует упомянуть небольшую загородку из поставленных на ребро плит, которая была пристроена снаружи к западной стене помещения LII (Гайдукевич. 1987. С. 26-35). Пол помещения был покрыт слоем пожара, в котором встречались остатки сгоревших деревянных плах (т. е. остатки опорных конструкций кровли) и камка, вероятно, покрывавшая помещение.
Авторы раскопок относили время существования помещения LII и примыкающего к нему двора к первой половине V в. до н.э. В этом их убеждал материал из заполнения комплекса (Гайдукевич. 1987. С. 29). Этот материал заслуживает самого пристального рассмотрения.
В тексте книги и в полевых дневниках говорится об обломках амфор с полосами бурой и черной краски, найденных перед входом в помещение. Кроме того, обнаружены обломки полосатой ионийской керамики и нескольких чернофигурных сосудов. Самой поздней керамикой в помещении являются обломки чернолаковых аттических киликов со штампованным орнаментом, которые датируются третьей четвертью V в. до н. э. К этому же времени относятся и многочисленные фрагменты амфор: фасосских, хиосских, мендейских и т.д. Заметим, что среди представленных для иллюстрации ножек амфор (Гайдукевич. 1987. С. 32. Рис. 29) все фрагменты относятся ко второй половине V - началу IV вв. до н.э. Часть этих ножек (№ 1-5) происходят из небольшой загородки из поставленных на ребро каменных плит, которая была сооружена с наружной стороны стены № 347.
Если исходить из этих материалов, то время сооружения и существования помещения LII можно отнести к середине - второй половине V вв. до н. э. Это, однако, вступает в противоречие с датировкой зольника I, сооруженного непосредственно над помещением и относящегося ко второй половине V -началу IV вв. до н. э. (Гайдукевич. 1987. С. 66).
Указанную проблему до некоторой степени позволяет разрешить комплекс, открытый при раскопках в 1966 году. В этом году раскопки были продолжены в северном направлении, так как западная и восточная стены помещения LII уводили в борт раскопа. В результате было открыто помещение LIII, составлявшее единый комплекс с помещением LII и мощеным двором. В силу того, что результаты раскопок этого помещения не публиковались, опишем его во всех подробностях (Рис. 3).
Рис. 3. Помещение LIII
(Рисунок из полевого дневника Л.Ф. Силантьевой.
Архив ИИМК РАН. Ф. 35. Оп. 1. 1966. № 175.)
Между помещениями LII и LIII расположен небольшой проем шириной 0,9-0,95 м, также ограниченный стенами № 347 и 345 с юга и востока соответственно. Продолжение стены № 345 ограничивает с востока и помещение LIII. В северо-восточном углу стена завершается большой плитой и дальше не продолжается. Длина стены внутри помещения составляет 4,6 м. Восточный фас стены скрыт бортом раскопа. Она сохранилась на 0,65 м в высоту, открыто 5 рядов кладки. Кладка постелистая иррегулярная предположительно на два фаса, трехслойная, сложена из известняковых плит на глинистом растворе. Подобным образом сложены и остальные стены помещения LIII. Заметим, что подобная кладка характерна для всех позднеархаических построек Мирмекия. Стена № 357 ограничивает помещение с севера и продолжается в западном направлении. Не исключено, что там она соединяется с помещениями LIV и LVI, открытыми также в 1966 году2. Эта стена раскрыта на 7,4 м, в т. ч. в помещении на 5,5 м. Ее ширина несколько превышает ширину кладок позднеархаических построек на участке "И" и составляет 0,6-0,65 м. Плиты, из которых она сложена, также несколько крупнее обычных (0,85 х 0,55 х 0,15 м). Западная стена № 352 сложена в переплет с северной, ее длина внутри помещения - 5,5 м, сохранившаяся высота - до 0,5 м. В средней части в стене находится проем шириной 0,9 м с порогом, сделанным из большой плоской плиты. Южная часть стены была перестроена одновременно с перестройкой стены № 346, о которой будет сказано чуть ниже. Стена № 346 ограничивает помещение с юга. В центральной части она сильно разрушена, а ее восточный участок был открыт при раскопках в 1965 году. Западный участок сохранился на 2,3 м, он сложен в переплет с южным краем стены № 352. Стена построена поверх стены № 347, которая чуть выступает к югу. Заметим, что в восточном участке стены, который сохранился более-менее хорошо, никаких следов перестроек не наблюдается.
 |
Внутри постройки LIII сохранились две перегородки, отгораживающие северо-западную часть помещения с очагом. Без сомнения, они появились несколько позже остальных стен помещения, так как их основания лежат на 0.3 м выше, чем у внешних стен. Сохранившаяся на высоту 0,6 м, толщиной 0,3 м стена № 356 идет параллельно стене № 352. Она сохранилась на 3,5 м и, возможно, продолжалась в южном направлении. От нее отходит небольшая стена № 358, от которой сохранился только один ряд кладки длиной 1,55 м.
Очаг, открытый в северо-западной части помещения, имеет размеры 0,95 х 1 м3. Саманный край очага местами подмазан глиной, под из самана подстилают небольшие каменные плитки. С восточной стороны сохранилось устье, отгороженное поставленной на ребро каменной плиткой. Под очага приподнят на 0,12 м от уровня нижнего пола.
В помещении зафиксировано два уровня глинобитного пола, расстояние между которыми составляет примерно 0,1 м. Толщина каждого из полов - 0,04-0,07 м. Около очага на нижнем уровне пола был сделан целый ряд весьма любопытных керамических находок. Это амфора с черными поясками, ионийский амфориск, обломки ионийских киликов, фрагмент коринфской котилы, обломки зернотерок (Рис. 4).
Кроме того, на полу найден фрагмент чернофигурного килика с рядом пальметок, обломки хиосских пухлогорлых амфор, обломки еще нескольких чернофигурных киликов, фрагмент открытого светильника. Такой состав находок говорит сам за себя. Обилие ионийской керамики и чернофигурных аттических сосудов позволяет отнести строительство этого сооружения ко времени не позднее первой четверти V в. до н. э.
Верхний уровень пола лучше всего фиксируется в восточной части помещения. В западной ему соответствует прослойка с золой и сажей, вероятно, образовавшаяся в связи с функционированием очага. Материал с верхнего уровня пола практически не отличается от того, который был найден на нижнем уровне. Это обломки амфор с широкими и узкими полосами, фрагменты ионийских полосатых и аттических чернофигурных киликов. Кроме того, найден единственный фрагмент краснофигурного килика с пальметкой. Любопытно, что здесь же обнаружен бронзовый наконечник стрелы.
Помещение LIII, как и соседнее помещение LII, погибло в пожаре. Его пол покрыт горелым слоем с многочисленными углями. Найдены завалы камней, которые образовались в результате обрушения стен помещения. В завале также найдены амфоры с красными полосами на венчиках и резными кружками на ручках4, фрагменты полосатой ионийской керамики, фрагмент самосского аска, обломок чернофигурного килика. Все эти материалы также не могут быть датированы временем позднее первой половины V в. до н. э.
Эту датировку подтверждают и вышележащие слои. После гибели помещения над ним насыпается зольник I. Завалы стен и полы помещения LIII были перекрыты плотным чистым слоем глины толщиной 0,15-0,2 м, что было сделано с целью выравнивания поверхности перед сооружением зольника. На этой поверхности видны следы огня и встречаются многочисленные обломки посуды: амфор, красноглиняной и сероглиняной столовой, кухонной. Найдено также незначительное число фрагментов чернофигурных сосудов и обломок красно-фигурного сосуда с изображением юноши, который можно датировать второй четвертью V в. до н. э. В целом, слои раннего зольника на этом участке можно датировать серединой - второй половиной V в. до н.э., то есть, гибель помещения LIII произошла до этого времени. Ко времени образования зольника относится и яма, расположенная с западной стороны от помещения. Ее горловина находится на уровне верхних плит южной части стены № 352. Несмотря на то, что грушевидная в разрезе яма была вырыта чрезвычайно небрежно, это едва ли не самая глубокая из мирмекийских позднеархаических ям, ее глубина 3,3 м, верхний диаметр - 1,5 м, нижний диаметр - 2,4 м. По всей видимости, сюда был сброшен мусор при выравнивании почвы при сооружении основания зольника. Здесь найдены обломки хиосских и протофасосских амфор, ручки амфор с красными полосами и анэпиграфными клеймами, обломок чернолакового килика. Этот материал также относится к первой половине V в. до н. э.
Без сомнения, помещение LII, прилегающий к нему двор и помещение LIII входят в состав одной крупной постройки или, скорее, комплекса построек, который был ограничен с восточной и северной сторон стенами № 345 и 357. На сколько комплекс продолжался в южном и западном направлении - сказать трудно. Как уже говорилось выше, не исключено, что в него входили помещения LIV и LVI, раскопанные на квадратах 14-В, Г и 15-В, Г, т. е. примерно в 10 метрах западнее помещения LIII. Для окончательного решения этого вопроса необходимы раскопки на участках между этими помещениями.
Время существования этого комплекса можно датировать первой половиной V в. до н.э. Погиб он в результате мощного пожара. О причинах бедствия можно только догадываться. Вряд ли по единственной находке наконечника стрелы на полу помещения можно говорить о том, что пожар произошел в результате военных действий. Заметим, однако, что в конце первой трети V в. до н. э. в связи с усилением давления кочевников на греческие поселения Боспора целые кварталы были оставлены жителями, а кое-где зафиксированы и пожары (Виноградов, Марченко. 1991. С. 150; Виноградов. 1992. С. 107; Толстиков. 1992. С. 70-71). В западной части Мирмекия в это время заброшены и разрушены многочисленные позднеархаические постройки5 и сооружается оборонительная стена, идущая прямо поверх фундаментов брошенных домов (Виноградов, Тохтасьев. 1994. С. 60). Не исключено, что гибель изучаемого комплекса произошла в это время или ближе к середине века.
По поводу большого количества керамики второй половины V - начала IV вв. в заполнении помещения LIT можно высказать следующее предположение. Как уже указывалось, непосредственно поверх разрушенного комплекса был насыпан зольник I. Его нижние слои насыщены обломками амфор. Заметим, что нижний край зольника залегает здесь на уровне 7,10 - 7 м от уровня моря, в то время, как верхние части хорошо сохранившихся стен находятся на уровне 7,20 м и выше (Гайдукевич. 1987. С. 66). Таким образом, значительное количество поздних амфор из зольника попало в заполнение помещения LII. В то же время в заполнении помещения LIII, перекрытого слоем глины, такого позднего материала не наблюдается.
Относительно назначения комплекса, в которое входили названные выше постройки, можно высказать только самые общие предположения. С самого момента раскопок предполагалось, что помещение LII является культовым, о чем свидетельствовал стоящий посредине алтарь. Об этом свидетельствуют и два небольших обломка чернолаковых сосудов с граффити. Не исключено, что здесь помещалось небольое домашнее святилище, которое входило в комплекс построек вокруг большого двора, ограниченный единой стеной. Тем не менее, то, что поверх погибших в костре построек сразу же сооружается зольник I, а позднее и зольник II, заставляет задуматься, не могло ли это святилище иметь не только частный, но и общегородской характер.
Примечания
1. Единственный известный мне текст отчета находится в архиве Л. Ф. Силантьевой в Отделе античного мира Государственного Эрмитажа.
2. Эти помещения были раскопаны на участке, работами на котором руководила В. И. Денисова (Пругло). Результаты этих исследований также не изданы до настоящего времени. Сохранились, правда, полевые дневники (Архив ИИМК. Ф. 35. Оп. 1. 1966. № 182), но в отчете Л. Ф. Силантьевой об этих раскопках ничего не сказано. Возможно, отчет не был закончен.
3. В отчете ошибочно 0.95 х 0.1 м.
4. По всей видимости, хиосские и протофасосские.
5. Заметим, что в слое пожара найдено несколько скифских наконечников стрел, в т. ч. один помятый от удара.
Литература
Виноградов. 1992 - Виноградов Ю.А. Мирмекий // Очерки археологии и истории Боспора. М. 1992. С. 99-120.
Виноградов, Марченко, 1991 - Виноградов Ю.А., Марченко К.К. Северное Причерноморье в скифскую эпоху. Опыт периодизации истории. // СА, 1991, № 1.
Виноградов, Тохтасьев, 1994 - Виноградов Ю.А., Тохтасьев С.Р. Ранняя оборонительная стена Мирмекия // ВДИ. № 1. 1994. С. 54-63.
Гайдукевич, 1952 - Гайдукевич В.Ф. Раскопки Мирмекия в 1935-1938 гг. // МИА. № 25. 1952. С. 135-222.
Гайдукевич, 1958 - Гайдукевич В.Ф. Раскопки Тиритаки и Мирмекия в 1946-1952 гг. // МИА. № 85. 1958. С. 149-219.
Гайдукевич, 1959 - Гайдукевич В.Ф. Мирмекий. Варшава. 1959.
Гайдукевич, 1987 - Гайдукевич В.Ф. Античные города Боспора: Мирмекий. Л. 1987.
Гайдукевич и др., 1941 - Гайдукевич В.Ф., Леви Е.И., Прушевская Е.О. Раскопки северной и западной частей Мирмекия в 1934 г. // МИА. № 4. 1941. С. 110-148.
Толстиков, 1992 - Толстиков В.П. Пантикапей - столица Боспора // Очерки археологии и истории Боспора. М. 1992.
Рубрика: Библиография.