Средневековая крепость Пондико в Восточном Крыму

Вахонеев В.В. 

Просемінарій. Медієвістика, історія Церкви, науки та культури. Вип. 6. К., 2007. С. 5-22.

 

Реконструкция облика позднесредневековых поселений и крепостей Крымского полуострова является одной из главных задач, стоящих перед археологами-медиевистами, изучающими этот регион. Естественно, наибольший интерес исследователей вызывают крупные генуэзские колонии в Крыму, однако не менее результативным может быть и археологическое изучение мелких поселений. Сопоставление материалов исследований крупных и малых генуэзских колоний позволяет определить общую картину их жизни, увидеть частное и особенное в функционировании разных по размеру, предназначению и степени заселённости пунктов, построить "иерархию" колоний, показать их соподчинённость и взаимосвязь. Ценными могут быть и наблюдения в социально-бытовой и религиозно-ментальной сферах. Однако, чтобы ответить на эти вопросы, следует создать репрезентативную фактологическую базу, изучив способ жизни и функционирование различных генуэзских колоний.

Предметом нашего исследования является генуэзское позднесредневековое поселение "малых форм" под названием Пондико. Оно располагалось на территории античного городища Мирмекий, на Карантинном мысу (северный берег Керченской бухты в пределах современного г. Керчь).

Несмотря на то, что археологическое изучение данной территории насчитывает более 70 лет (систематические планомерные широкомасштабные раскопки ведутся с определёнными перерывами с 1934 г.), всё же изучение функционирования позднесредневековой крепости оставалось на поверхностном уровне. По-видимому, это было связано в первую очередь с тем, что все экспедиции, исследовавшие данный регион, занимались изучением античного города. Конечно, надо отдать долг всем археологам-античникам, которые скрупулезно фиксировали, по возможности, описали и в некоторых случаях даже пытались интерпретировать позднесредневековый материал, происходящий из верхних слоёв Мирмекия. Напротив, историки-классики, видя бесперспективность поиска письменных источников, связанных с небольшой крепостью на месте Мирмекия, попросту не включали проблему жизни и деятельности небольшой крепости в свои исследования, не говоря уже об её специальном изучении.

Тем не менее, подробный анализ новых археологических открытий Мирмекийской археологической экспедиции Государственного Эрмитажа (с 1999 г. рук. А.М.Бутягин) позволяют по-новому взглянуть на этническую историю данной территории в период Позднего Средневековья. Кроме того, весь накопленный за семьдесят лет материал археологических раскопок требует обобщения, систематизации и интерпретации с применением новых методологических приёмов исторической науки, что и является основной задачей данного исследования.

К сожалению, ни одного письменного источника, современного существованию крепости, нам не известно, да и вряд ли такие вообще существовали. В нашем распоряжении лишь несколько карт-портулан XIV-XV. В связи с этим - основным источником изучения средневековой крепости Пондико остаются археологические материалы, которыми мы максимально и воспользуемся в настоящей работе.

Но перед тем как анализировать археологический материал с Пондико, следует осуществить небольшой общеисторический экскурс.

Со второй половины Х в. территория бывшего Боспорского царства превращается практически в безжизненную пустыню вследствие набегов кочевников. Регион оживает лишь в позднесредневековое время, начиная с ХІІІ в., что было связано с его включением в орбиту транзитной торговли между Севером и Югом (пути "из варяг в греки"), а также Западом и Востоком ("Великий шёлковый путь") ¹. Вскоре в Крыму основываются итальянские станции-фактории. Боспор становится итальянской колонией в период правления хана Узбека (1312-1324 гг.). Солхатский эмир Токлук-Темир предложил город Боспор с портом в полное владение венецианскому сенату с условием уплаты ордынскому наместнику пошлины с товаров. Однако венецианцы не долго продержались здесь. Как известно, после войны 1350-1356 гг. с генуэзцами они потеряли почти все колонии в Причерноморье. С этого времени в Крыму основываются в основном генуэзские колонии. Во второй половине XIV в. из рук золотоордынского хана генуэзцы получили в своё владение Боспор, но с обязательством создания тут ханской таможни. Именно с этих пор на итальянских картах можно увидеть город, который был известен купцам под разными названиями: Воспро, Воспрум, Черкио и Порт Святого Иоанна. Такова история крупного города Боспора, находившегося в четырёх километрах юго-западнее Пондико.

Жизнь на античном Мирмекии прекратилась в начале IV в. н.э., однако в VIII-IX вв. тут существовало небольшое поселение салтово-маяцкой культуры². И только в конце XIII в. эта территория осваивается снова, доказательством чего являются найденные почти на всех раскопах (в пределах верхних культурных слоёв) фрагменты средневековой поливной керамики и некоторые строительные остатки, которые не могут относиться к периоду существования античного Мирмекия.

Локализация. Наличие на городище Мирмекий остатков средневекового поселения заставляет вспомнить, что на итальянских картах-портуланах XIV-XV вв. в Керченском проливе, на северо-восток от Керчи (которая фигурирует на этих картах под именем Vospro) отмечен пункт, который имел название Pondico (а на одной карте 1351 г. обозначена Pondicopera). Именно в этом картографическом пункте Ф.К. Брун изначально (в 1879 г., в первой части своих исследований) видел "не что иное, как сокращённое имя древней столицы Боспора" ³. А во второй части исследований (1880 г.) учёный отмечал, что "итальянские моряки под названием Vospro разумели Керчь, и что к развалинам Мирмикиона применили название Пантикапеона, касательно местоположения которого даже Паллас (в конце XVIII в. - В.В.) не имел точного понятия" ⁴. Однако уже современник Ф.К. Бруна Ю.А. Кулаковский не считал возможным согласиться с этой гипотезой, и писал по этому поводу следующее: "Что же до предположения Бруна, будто в имени Pondico ожило древнее имя Panticapaeum, то мы считаем это вполне невероятным. Имя это умерло и исчезло за много веков до возникновения поселения с именем Pondico" ⁵. Кулаковский также указывал, что поскольку неизвестно в достоверности, что представляет собой городище у Нового Карантина, к которому только один П.А. Дюбрюкс приурочил Мирмекий, постольку "вопрос о локализации Pondico остаётся открытым". Заметим однако, что даже на портолане Беникзазы 1474 г., который привёл в качестве приложения к своей книге Ю.А. Кулаковский, чётко видно, что Pondico находится как раз на месте Мирмекия, на северо-восток от Vospro (Керчи). Остаётся непонятным, почему сам учёный предпочёл не увидеть этого. Ещё более непонятно выгядит заявление Ю.А. Кулаковского в другой его публикации: "В 1318 году Генуэзцы основали постоянную колонию на Боспоре, который носил у них имя Воспро или Пондикопера" ⁶. Таким образом, киевский профессор, который ранее отрицал возможность "реанимации" в XIV в. античного названия Пантикапеум, вдруг без какой-либо новой аргументации признал этот факт. Со своей стороны заметим, что в данном споре отрицательный "вердикт" Ю.А. Кулаковского несправедлив. Сомнений в том, что Pondico и Pondicopera - один и тот же пункт, возникать не должно, посему доводы Бруна можно признать более убедительными (учитывая уровень изученности источников, в том числе и археологических).

Особо следует остановиться на вопросе о конкретном использовании такого оригинального источника, как генуэзские портуланы (компасные карты). Анализируя эти карты, отметим их почти полное соответствие реалиям XV в. Это наглядно демонстрируют исследования С.Г. Бочарова. Им было точно локализировано семь поселений на Керченском полуострове, отмеченных на портоланах. На картах они в большей или меньшей мере указаны на реальных местах⁷. Напомним также, что уже первые систематические раскопки на городище Мирмекий показали наличие позднесредневековых культурных слоёв. В.Ф. Гайдукевич, который руководил раскопками на городище с 1934 по 1966 гг., осторожно подошёл к вопросу о Pondico, ничего однозначно не утверждая из-за отсутствия достаточного количества материалов⁸. К сожалению, проблему локализации Pondico В.Ф. Гайдукевич поднял всего один раз, после первого года археологического исследования городища, и далее к ней не обращался.

Сегодня накоплено достаточное количество археологических источников, которые позволяют полностью согласиться с локализацией Pondico по Ф.К. Бруну на территории античного городища Мирмекий⁹. Однако перед нами возникает ряд вопросов, связанных с функционированием этой крепости (её внутреннее устройство, архитектура, этнический состав населения, его занятия и т.д.).

Крепость. В 2002 г. впервые был опубликован план Мирмекия, снятый П.А. Дюбрюксом не позднее 1833 г.¹⁰. Хотя на плане и обозначены некоторые постройки Карантина, всё же вряд ли приходится сомневаться в том, что рельеф городища остался без изменений со времён Pondico. Никаких стационарных построек с XVI по XIX тут не существовало (правда, известны некоторые случайные монетные находки указанного периода на этой территории). На непосредственное внимание на плане Дюбрюкса заслуживает окончание Карантинного мыса, которое ограничено стеной под №16. По-видимому, эта ограниченная территория и является крепостью. В её юго-восточном углу чётко видны остатки башни-донжона (столь характерной для генуэзской архитектуры), которая была встроена в античный склеп с двумя камерами. По-видимому, во время существования крепости и был ограблен этот склеп, открытый в 1834 г., поскольку в одной из хозяйственных ям крепости в 2001 г. был найден фрагмент мраморного саркофага из дромоса склепа¹¹.

Ещё перед публикацией плана Дюбрюкса, в 1989 г. Мирмекийская экспедиция ЛОИА АН СССР под рук. Ю.А. Виноградова исследовала остатки небольшого укрепления на участке "С" (см. план). Эти археологические раскопки полностью подтверждают данные плана Дюбрюкса: те же самые стены, то же их направление, длина.

При раскопках была исследована фортификационная стена №29 (она же №16 по плану Дюбрюкса), которая отсекала наиболее возвышенную часть городища и ограничивала площадь около 0,3 га. Она была ориентирована по оси ЮВ-СЗ. Её ширина составила 2,6 м, открытая длина 20 м и сохранившаяся высота до 0,6 м (сохранился лишь нижний ряд стены). Конструкция стены была простой: два фаса, сложенные из больших камней известняка-дикаря с внутренней забутовкой¹². С внешней стороны стены был устроен ров, шириной до 2,1 м, глубиной более 1,25 м. В восточной части он был несколько меньше. При разборе каменного завала стены №29 была найдена серебряная монета хана Узбека (1312-1324) ¹³.

По причине сильной повреждённости участка, достаточно сложно установить внутреннюю планировку крепости. Но, по-видимому, она состояла из ряда помещений, которые шли вдоль фортификационной стены. Так, например, кладка №44 одного из помещений шла параллельно стене на расстоянии 3,6 м от неё. Предположение о подобном устройстве крепости подтверждается особенностями распространения пожара, в котором, собственно, и погибла крепость. Обожжённые в результате действия огня глинобитные полы тянулись вдоль внутреннего бока стены на расстоянии не более 3,5 м от неё на юг. В принципе, подобное устройство крепости довольно характерно для большей части крымских укреплений. Если же рассматривать непосредственно генуэзские крепости, нельзя не отметить, что их крепостные стены замкнуты, в нашем же случае стена, как видится, просто отгораживала мыс.

Это, собственно, и всё, что можно пока сказать о крепости. Никаких остатков ворот не было обнаружено. Очевидно, проходом в неё служила башня-донжон, которая находилась в юго-восточной части крепости.

Во ІІ в. н.э. на этом скальном участке была устроена гробница, где, судя по всему, были захоронены представители правящей на Боспоре династии, или наиболее приближённые к ним лица. В скале был вырублен склеп с двумя камерами. В одной из камер располагался простой мраморный саркофаг, другой, украшенный рельефными изображениями, находился в дромосе (он попросту не поместился в заранее приготовленную камеру). Над сооружением, по-видимому, был устроен курган, окружённый крепидой (оградой) из огромных известняковых квадров. Позднесредневековые жители использовали это сооружение для своих целей. Расчистив грунт с кургана, они оголили скалу и, возможно, подтесали её. Так возникли вырезанные в скале ступени с восточной внешней стороны будущей башни. Не исключено, что именно они вели к входу в башню снаружи, а вместе с тем - и в крепость. Хотя не менее вероятно, что вход был и с северной стороны. Ныне там существует небольшой узкий проход, прорубленный в скале, но его ширина составляет не более 0,6 м. Именно справа от него начиналась оборонительная стена. Кстати, очевидно, именно при строительстве башни склеп и был ограблен.

Отдельно следует отметить найденные при исследованиях крепости арбалетные болты, аналогии которых находим в генуэзских крепостях в Судаке, Балаклаве, Феодосии¹⁴. Указанные находки однозначно могут свидетельствовать о том, что крепость Pondico входила в состав генуэзского консульства Воспро. Это подтверждают как найденные аналогии, так и тот факт, что кроме генуэзцев в этом регионе никто не имел на вооружении арбалеты.

Возведение крепости мы склонны относить к первой половине XIV в. Вместе с тем, керамический материал (в основном поливная керамика) представлен и XIII в. По-видимому, крепость возникла на уже обжитой местности. Восстановить облик первоначального поселения не представляется возможным, хотя можно предполагать, что оно состояло из ряда жилищ-полуземлянок (их изучено пока что две) ¹⁵.

Поселение. Уже в период существования крепости местное население занимало не только территорию в пределах крепостных стен. За её границами существовало большое количество жилищных и хозяйственных построек, причём интересно отметить, что эти постройки находились на значительном расстоянии от стен крепости. В этом плане показательны раскопки на участке "Б", который находится на расстоянии более 500 м на северо-восток от участка "С" остатками крепости. На этом раскопе были изучены остатки нескольких позднесредневековых построек. От одной из них сохранились остатки пяти помещений - по-видимому, это было одно большое домовладение. В трёх помещениях были найдены каменные ступы. Внутри находились глинобитные полы. Встречались и остатки очагов, что подтверждает жилищное использование помещений. Снаружи помещений находились каменные вымостки¹⁶. Однако сплошной застройки поселения не было. Дома были разбросаны по всей территории бывшего античного города.

На других раскопах также были обнаружены фрагментарные остатки стен и вымостки эпохи средневековья. И всё же общая планировка поселения устанавливается пока с трудом. Это связано с сильными повреждениями позднесредневековых слоёв, поскольку именно они приняли на себя основной удар во время строительства Нового Карантина в ХІХ в.

Эпоха средневековья также оставила большое количество хозяйственных ям. Они делались, как минимум, по двум причинам. Во-первых, при добывании камня из античных построек для строительства новых сооружений, во-вторых - для сброса мусора. Их большая скученность на определённых участках может свидетельствовать лишь об отсутствии полной застройки территории поселения. Возможно, средневековое поселение состояло из серии крупных домовладений, включавших в себя большое количество жилищных и хозяйственных построек, вымощенных плитами дворов, за которыми располагались хозяйственные ямы. Эти домовладения размещались на разном расстоянии одно от другого и не имели единой оборонительной системы. В случае же опасности, немногочисленное население могло укрыться за стенами крепости¹⁷.

Наиболее массовый материал во время археологических исследований составляет поливная керамика. Все типы посуды, встреченные при изучении Мирмекия, весьма характерны для большинства северопричерноморских памятников этой эпохи. В.Ф. Гайдукевич постарался выделить три группы поливной керамики: 1) сосуды, покрытые одноцветной глазурью; 2) поливная посуда с гравированным орнаментом (самый распространённый тип); 3) поливная керамика с рисунком¹⁸. Любопытен также нумизматический материал. Уже за первые годы систематических исследований было обнаружено больше десятка монет интересующего нас периода. Преобладающее большинство найденных монет - джучидские¹⁹. С чем это связано ещё предстоит выяснить. Отдельно выделяется находка серебряного аспра г. Кафы XV в. Исследуя планировку поселения, нельзя обойти вниманием устройство некрополя (кладбища), принадлежащего крепости.

Некрополь. Первые погребения в кургане "за оградой Керченского Карантина с Северной стороны" изучил ещё в 1886 г. директор Керченского музея древностей Ф.И. Гросс. В насыпи им было исследовано 43 генуэзских (как называет их сам автор раскопок) гробницы, большая часть которых представляла собой плитовые погребения. В некоторых случаях погребения были грунтовыми. Особенно интересно то, что иногда в погребении было найдено по два костяка, а в одном и три, что может свидетельствовать, конечно же с большой оговоркой, что эти погребения были семейными (следующие погребённые клались поверх предыдущего). Немногочисленный инвентарь был обнаружен всего в 10 погребениях. Были найдены медные и серебряные серёжки, ожерелья из бус, медные пуговки, бронзовый колокольчик, серебряный перстень с бирюзой и золотой перстень с неясным изображением. Кроме того, в насыпи была найдена изголовная плита одного из погребений (Ф.И. Гросс назвал её надгробием), центральная часть которой была фланкирована двумя пилястрами, а сверху завершалась полукругом. На плите в центре был прочерчен простой прямой крест²⁰.

Другая часть некрополя исследовалась в 1935-1938 гг. на участке "З". Тут было изучено более 30 погребений (точно определить их число не представляется возможным). Большинство захоронений оказались плитовыми. Все костяки в могилах лежали на спине в вытянутом положении, головой на запад (иногда - на восток); в некоторых случаях погребённый был положен на подстилку из камки (морской травы). В трёх могилах было обнаружено по два костяка. Инвентарь в целом был немногочислен. Особо можно отметить находку трёх медных колец и обломок маленького железного кинжала в погребении взрослого мужчины. В двух других могилах были найдены джучидские монеты XIV в. В одном погребении сохранился фрагмент деревянной доски от гроба и два железных гвоздя²¹.

Наконец, в ходе раскопок Мирмекийской экспедиции Государственного Эрмитажа на участке "Т" в 2000-2006 гг. на площади около 400 кв. м было исследовано 76 погребений XIII-XIV вв. (причём не менее 15 погребений в этом районе было разрушено во время строительства артиллерийской позиции в годы Великой Отечественной войны). Наибольший процент погребённых приходится на мужчин в возрасте от 20 до 40 лет. Также открыто более 10 детских погребений, что однозначно свидетельствует о высокой детской смертности. В основном все могилы плитовые, сложены из хорошо обработанных известняковых плит. Отдельно выделяется серия погребений, в которых верхняя грань плит перекрытия была подтёсана под углом 45°. Возможно, таковой была манера одного из мастеров-камнетёсов данного поселения.

Следует отметить, что более чем в 10 случаях были зафиксированы кресты, прочерченные на изголовной плите обкладки погребения, найдена также одна изголовная плита с крестом, которая полностью аналогична найденной Ф.И. Гроссом в 1886 году. Иногда кресты были прочерчены очень аккуратно, помещены в четырехугольную или полукруглую рамку, концы некоторых крестов были раздвоены. В одном случае был найден барельеф в виде мальтийского креста в круге, а в другом погребении кресты украшали не только изголовную, а и две боковые плиты вокруг головы. К сожалению, другие случаи использования в погребениях изголовной плиты с прочерченным крестом нам найти не удалось. Собственно, эти кресты однозначно показывают на проживание в этом регионе христианского населения (детальнее об этом - далее).

В древности могилы были обозначены надгробиями, от одного из которых сохранился вытесанный каменный крест. С этой же целью использовались и вкопанные грубо обработанные камни, открытые над одним из детских погребений.

Кроме плитовых погребений были исследованы и грунтовые могилы, перекрытые плитами, грунтовые могилы с несколькими камнями в районе головы и грунтовые могилы без перекрытия. Нет сомнений, что погребения последних двух типов были перекрыты деревянными досками, остатки которых были обнаружены в одном случае in situ.

Среди всех выделяется погребение, отличающиеся тем, что при его сооружении для боковых плит были использованы только большие плитовые блоки из античных построек. Кроме того, тут были найдены два фрагментированных надгробия римского времени. Внутри плиты были обмазаны известью, из которой была также сделана небольшая подушечка под головой первого погребённого (в могиле было открыто два костяка), а также вылепленный крест на изголовной плите²². Следует отметить особую тщательность при сооружении этого погребения, поскольку античные надгробия, очевидно, были принесены с территории античного некрополя, который начинался за городом. Кроме того, некоторые плиты погребения были настолько массивны, что их едва могло перетаскивать шесть взрослых человек. Конечно, пока сложно интерпретировать эти факты. Может быть, это была забота о близких или высокий социальный статус первого погребённого?

Как показали археологические исследования, в одном погребении могло находиться до трёх погребённых. В ряде случаев кости ранних погребенных были частично сдвинуты или сложены возле одного из торцов погребения. Деревянный тлен и находки железных гвоздей свидетельствуют о том, что разновремённые погребения в одной могиле разделялись сбитыми досками. В этом смысле для нас весьма показательны исследования грузинских погребальных памятников XII-XIII вв., в которых мы склонны видеть полные аналогии мирмекийским. Там в большинстве случаев погребения расположены плотно и в один-три яруса. В семейных погребениях (по Р.М. Рамшивили; в нашем случае это могилы с несколькими погребёнными), как правило, кости погребённых ранее покойников сдвинуты в восточную сторону, а последний скелет лежит в вытянутом положении. Тоже мы видим и на некрополе Pondico (с тем отличием, что в грузинских семейных могилах часто встречаются угольки, которые интерпретируются в связи с ритуалом очищения погребения перед новым захоронением) ²³.

Грузинские некрополи XII-XIII вв. имеют практически все типы погребений, обнаруженные на Пондико. На могильниках равнинной части Грузии распространены грунтовые индивидуальные погребения, некоторые из них имели деревянные перекрытия. Встречались и грунтовые погребения, перекрытые каменными плитами, с одним захоронением. Почти на всех могильниках были изучены погребения в каменных ящиках (плитовые могилы), продольные стены которых состоят из небольших плит, в один-два ряда приставленных друг к другу, а поперечные - из одного камня. Погребения были перекрыты несколькими плитами. В них было захоронено от одного до трёх человек²⁴.

Все погребения некрополя Pondico на участке "Т" (кроме одного детского) были ориентированы головой на запад, костяки лежали на спине с руками на груди или животе или вытянутыми по бокам вдоль тела, кроме одного позднего погребения девушки²⁵. Тот же христианский обряд погребения прослеживается и на грузинских памятниках: скелеты лежат в вытянутом положении со скрещенными на груди или вдоль тела руками, головой на запад, ориентировка запад-восток и лишь небольшая часть погребений с небольшим отклонением²⁶.

Большое количество погребений не содержало никакого инвентаря. Тоже фиксировал и Ф.И. Гросс во время своих раскопок в 1886 г. В отдельных случаях встречались железные поясные кольца, наконечники поясов, бронзовые круглые пуговицы, перстни, отдельные бусины. В погребениях детей до года были зафиксированы находки рыбных и дельфиньих костей. Может быть, в этом случае мы имеем дело с новым неизвестным ритуалом погребения маленьких детей?

Всё же в отдельных могилах, которые составляют около 10% всех исследованных погребений, инвентарь можно назвать сравнительно богатым. В одном из мужских погребений были найдены железная пряжка и кольца пояса, железный нож в деревянных ножнах, кресало, оселок, несколько бронзовых пуговиц и фрагмент сосуда из синего стекла с росписью золотом²⁷. Большим количеством бус из стекла и горного хрусталя, а также наличием бронзового круглого зеркала, деревянного ключа, серебряного перстня и подвесок отличалась могила, в которой последовательно были погребены две женщины (20-30 и 30-40 лет) и мужчина (20-30 лет) ²⁸. В одном случае зафиксировано погребение грудного ребёнка с многочисленными пастовыми, стеклянными и коралловыми бусинами, пастовыми височными подвесками и большой бронзовой подвеской на груди.

Весь рассмотренный инвентарь имеет аналогии в погребениях как Западной Грузии XII-XIII вв., так и Керченского полуострова XIII-XIV вв. ²⁹.

В этом плане показательны исследования Боспорского отряда ИА АН УССР на восточном берегу Казантипского залива, на северной окраине с. Золотое. Именно на этом месте, по мнению С.Г.Бочарова, находилось поселение Дзукалаи³⁰. В 1969-1971, 1973 гг. был исследован некрополь этого поселения, опубликованный Р.С.Орловым³¹. Было изучено 143 средневековые могилы на площади около 1000 кв. м и хорошей сохранности фундамент небольшого храма. Обряд погребения христианский, аналогичный некрополю Пондико. Р.С. Орловым было выделено 3 типа конструкций могил, аналогичные пондикийским. Были тут и семейные усыпальницы. В 11 могилах на торцовых плитах были высечены кресты. Инвентарь также полностью аналогичен мирмекийским погребениям.

Хочется особо остановиться на факте находки скорлупы яйца домашней курицы в погребении ребёнка в могиле №98, которую Р.С.Орлов связал с местными народными суеверно-магическими представлениями, отраженными в заупокойном приношении этого символа воскрешения жизни в могилу ребёнка. Яйцо могло, по мнению учёного, служить и жертвенным приношением. В таком же качестве на некрополе Дзукалаи использовались рыба, кости и чешуя³². Некрополь Пондико также даёт редкие находки скорлупы яиц в погребениях. В этом связь двух некрополей также очевидна. Однако вспомним находки костей дельфина и рыб в погребениях детей до года, упомянутых выше. Может быть, следует видеть в таких заупокойных действиях пережитки языческих верований, наложившиеся на христианскую обрядность? По-видимому, не случайно, что такие находки были сделаны именно при исследовании детских погребений некрополя Пондико.

Относительно антропологических наблюдений на некрополе Пондико можно сказать, что почти все погребённые принадлежали к европеоидному типу, за исключением двух безынвентарных погребений, которые имеют комплекс монголоидных черт³³.

В связи с этим обязательно следует отметить, что на всех сельских поселениях Керченского полуострова нет жилищных комплексов позднее второй половины Х ст. Очевидно, со времён разгрома Хазарского каганата христианское население концентрировалось только на территории города Боспора-Корчева. Поэтому появление в конце XIII - начале XIV на Керченском полуострове ряда новых поселений (из карт-портолан мы знаем даже их названия: Завила, Конестассе, Чиприко, Кавалари, Аспромити, Пондико, Дзукалаи, Каркавони³⁴) можно связать лишь с появлением в регионе нового населения. Что же это за население и откуда оно пришло?

Р.С. Орлов попытался проследить местную преемственность населения, начиная ещё с раннесредневекового периода. По его мнению, местное сельское население Керченского полуострова этнически составляли либо греко-византийцы, либо эллинизированное местное население, уцелевшее после первых татарских набегов³⁵.

Более аргументированную версию появления нового населения в регионе предложил С.Г. Бочаров, опираясь на данные археологии и письменные источники³⁶. Он привёл очень интересный отрывок из сочинения Ибн-Батута 1340 г., который отмечал в окрестностях города Воспро в степи народ с именем Кипчак христианской веры³⁷. Приблизительно в это же время Воспро овладел зихский князь Маллен. В 20-х гг. XV в. Иоганн Шильтбергер писал о черкесах Северного Кавказа, что их страна лежит на берегу Чёрного моря и заселена христианами, которые исповедуют греческую веру.

Как мы увидели, на некрополях Пондико и Дзукалаи совершались христианские погребения с немногочисленным инвентарём. Не случайно, рассматривая некрополь Пондико, мы приводили аналогии из памятников Северного Кавказа. Очевидно, эти два могильника были оставлены переселенцами-христианами из Северного Кавказа. С.Г. Бочаров также приводит аналогии керченских могильников с погребениями черкесов (адыгов) Горного Крыма XIV-XV вв., выделяемых В.Л. Мыцом³⁸.

Исследование топографии самого некрополя Мирмекия на участке "Т" также даёт очень интересную информацию. Могильники развитого средневековья Северного Кавказа в основном устраивались во дворе церквей или вокруг них³⁹. На некрополе Дзукалаи на территории могильника также располагался небольшой храм⁴⁰. Открытие остатков храма на некрополе Пондико является, как представляется, лишь делом времени.

Некрополь Пондико функционировал со второй половины XIII по вторую половину XIV в. и использовался одной группой населения, поскольку, несмотря на высокую плотность погребений, перекрывание могил было зафиксировано лишь в четырёх случаях. Прекращение захоронений в могилах произошло во второй половине XIV в., так как среди инвентаря нет вещей, надёжно датируемых XV в. Та же ситуация была зафиксирована на некрополе Дзукалаи⁴¹. Может быть, жизнь на этих двух поселениях обрывается в результате разрушительных походов Тимура и Тохтамыша в 90-х годах XIV в. Как известно, эти походы вызвали упадок городского ремесла и транзитной торговли на территории Золотой Орды и коснулись Восточного Крыма.

Как бы то ни было, пока нет достоверных данных считать поселение с крепостью Пондико торговым. Для этих целей рядом находилась крепость Воспро, контролировавшая Керченский пролив - важнейший стратегический центр на водном пути из Чёрного моря в Тану (Азак). Воспро являлась, по мнению С.Г. Бочарова, и самым мощным генуэзским пунктом в Северном Причерноморье ⁴³. Не исключено также участие этого населения в местных торговых операциях (вспомним находку серебряного аспра Кафы).

Итак, на сегодня вопрос о локализации крепости Pondico следует считать закрытым. В процессе этого небольшого исследования мы сделали попытку её археологической реконструкции, установили приблизительную внутреннюю планировку, рассмотрели некрополь. Однако нерешённой проблемой остаётся вопрос о более точной исторической реконструкции, поскольку письменные источники практически отсутствуют. Тем не менее, значительным толчком для решения этого вопроса может послужить обобщение всех материалов о генуэзских колониях XIV в. в Крыму, а также новые археологические открытия непосредственно в Пондико. Углублённой реконструктивной разработки требуют также описанные выше материалы, что возможно лишь при синтетическом использовании методов многих наук гуманитарного и естественного циклов, технологий компьютерного программного контент-анализа и пр. Маленькое позднесредневековое поселение в Восточном Крыму таит ещё немало загадок и тайн.

 

Примечания:

 

1. Еманов А.Г. Север и Юг в истории коммерции. Тюмень, 1996. Рис. 3, 23.

2. Вахонеев В. Раннесредневековое поселение на античном городище Мирмекий // Середньовічні старожитності Центрально-Східної Європи. Чернігів, 2006. С. 19-20.

3. Брун Ф.К. Черноморье. Сборник исследований по исторической географии южной России (1852-1877). Ч. І. Одесса, 1879. С. 205.

4. Брун Ф.К. Черноморье. Сборник исследований по исторической географии южной России (1852-1877). Ч. ІІ. Одесса, 1880. С. 306.

5. Кулаковский Ю.А. К вопросу об имени города Керчи // Сборник в честь профессора С.В. Корше. М., 1897. С. 200, прим. 1.

6. Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. К., 2002. С. 178-179 (переиздание; первая публикация в 1914 г.).

7. Бочаров С.Г. Заметки по исторической географии генуэзской Газарии XIV-XV веков // 175 лет Керченскому музею древностей. Материалы международной конференции. Керчь, 2001. С. 157-161, рис. 1. 1,2.

8. Гайдукевич В.Ф., Леви Е.И., Прушевская Е.О. Раскопки северной и западной частей Мирмекия в 1934г. // Материалы и исследования по археологии СССР, № 4, М. - Л., 1941. С. 147-148.

9. Вахонеев В.В. Локализация генуэзской крепости Pondico в Восточном Крыму // Проблеми дослідження пам'яток археології Східної України. Матеріали ІІ міжнародної конференції. Луганськ, 2005. С. 146-147.

10. Тункина И.В. Русская наука о классических древностях юга России (XVIII - середина XIX в.). СПб., 2002. Рис. 47.

11. Бутягин А.М., Виноградов Ю.А., Новосёлова Н.Ю. Работы Мирмекийской археологической экспедиции в 2001 г.// Отчётная археологическая сессия за 2001 год. СПб., 2002. С. 18; Бутягин А.М., Виноградов Ю.А. Мирмекий в свете новых археологических исследований. СПб., 2006. С. 49, 60, кат. 58.

12. Виноградов Ю.А. Отчёт о работе Мирмекийского отряда Боспорской экспедиции ЛОИА СССР в 1990-1991 гг. Архив КГИКЗ. Опись № 2. Ед. хр. 1169. С. 8.

13. Там же. С. 11.

14. Бутягин А.М., Виноградов Ю.А. Мирмекий в свете новых археологических исследований. СПб., 2006. Кат. 65; Зибалов А. Генуэзские арбалеты в Крыму (по материалам археологических раскопок) // Середньовічні старожитності Центрально-Східної Європи. Чернигів, 2006. С. 49.

15. Бутягин А.М., Виноградов Ю.А. Указ. соч. С. 49.

16. Гайдукевич В.Ф. Раскопки Мирмекия в 1935-1938 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. № 25. М., 1952. С. 178-179; Гайдукевич В.Ф. Античные города Боспора. Мирмекий. Л.,1987. С. 148.

17. Вахонєєв В. Середньовічна фортеця Pondico в Східному Криму // Археологічні дослідження в Україні: здобутки і перспективи. Збірник матеріалів конференції. Кам'янець-Подільський, 2006. С. 135.

18. Гайдукевич В.Ф. Раскопки Мирмекия в 1935-1938 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. № 25. М., 1952. С. 181-183, рис. 81, 84-88а.

19. Там же. С. 212; Зограф А.Н. Монеты из раскопок Тиритаки и Мирмекии в 1932-1934 гг // Материалы и исследования по археологии СССР. №4. М.-Л., 1941. С. 171; Харко Л.М. Монеты из раскопок Тиритаки и Мирмекия в 1935-1939 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. №25. М., 1952. С. 377.

21. Бутягин А.М. Средневековый некрополь Мирмекия // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Материалы IV Боспорских чтений. Керчь, 2003. - С. 38-39.

22. Гайдукевич В.Ф. Раскопки Мирмекия в 1935-1938 гг. // Материалы и исследования по археологии СССР. № 25. М., 1952. С. 211-212.

23. Бутягин А.М., Новосёлов Н.В., Новосёлова Н.Ю., Грицик Е.В. Работы Мирмекийской археологической экспедиции в 2004 году // Археологические экспедиции за 2004 год. СПб., 2005. С. 117.

23. Рамшивили Р.М. Погребальные памятники и обряд захоронения // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпохе средневековья: IV-XIII века. Археология. М., 2003. С. 306.

24. Там же. С. 307, таб. 125:2-4.

25. Бутягин А.М., Виноградов Ю.А., Новосёлова Н.Ю. Работы Мирмекийской археологической экспедиции в 2001 г.// Отчётная археологическая сессия за 2001 год. СПб., 2002. С. 19.

26. Рамшивили Р.М. Указ. соч. С. 306.

27. Бутягин А.М., Новосёлов Н.В., Новосёлова Н.Ю., Чистов Д.Е. Работы Мирмекийской экспедиции в 2003 г. // Археологические экспедиции за 2003 год. СПб., 2004. С. 116; Бутягин А.М., Виноградов Ю.А. Мирмекий в свете новых археологических исследований. СПб., 2006. С. 51, рис. 33.

28. Бутягин А.М. Средневековый некрополь Мирмекия // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Материалы IV Боспорских чтений. Керчь, 2003. С. 40-41; Бутягин А.М., Виноградов Ю.А. Мирмекий в свете новых археологических исследований. СПб., 2006. С. 49-51.

29. Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпохе средневековья: IV-XIII века. Археология. М., 2003. Таб. 124; Орлов Р.С. Из истории сельского населения Керченского полуострова в XIII-XIV вв. // Памятники древних культур Северного Причерноморья. К., 1979. Рис. 5.

30. Бочаров С.Г. Заметки по исторической географии генуэзской Газарии XIV-XV веков // 175 лет Керченскому музею древностей. Материалы международной конференции. Керчь, 2001. С. 160.

31. Орлов Р.С. Из истории сельского населения Керченского полуострова в XIII-XIV вв. // Памятники древних культур Северного Причерноморья. К., 1979. С. 114-129.

32. Орлов Р.С. Там же. С. 121.

33. Бутягин А.М. Средневековый некрополь Мирмекия // Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Материалы IV Боспорских чтений. Керчь, 2003. С. 41.

34. Бочаров С.Г. Заметки по исторической географии генуэзской Газарии XIV-XV веков // 175 лет Керченскому музею древностей. Материалы международной конференции. Керчь, 2001. С. 157-161.

35. Орлов Р.С. Указ.соч. С. 127.

36. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1,1884. С. 279.

37. Бочаров С.Г. Заметки по исторической географии генуэзской Газарии XIV-XV веков // 175 лет Керченскому музею древностей. Материалы международной конференции. Керчь, 2001. С. 161.

38. Рамшивили Р.М. Указ. соч. С. 306.

39. Орлов Р.С. Указ. соч. С. 124.

40. Там же. С. 129.

41. Бочаров С.Г. Заметки по исторической географии генуэзской Газарии XIV-XV веков // 175 лет Керченскому музею древностей. Материалы международной конференции. Керчь, 2001. С. 160.

42. Бочаров С.Г. Генуэзская крепость Воспро в XIV-XV веках // Международные отношения в бассейне Чёрного моря в древности и Средние века. Резюме докладов XI международной научной конференции. Ростов-на-Дону, 2003. С. 46.

43. Бутягин А.М., Виноградов Ю.А., Новосёлова Н.Ю. Работы Мирмекийской археологической экспедиции в 2001 г.// Отчётная археологическая сессия за 2001 год. СПб., 2002. - С. 17-20; Вахонеев В. Археологическое изучение средневековых поселений на античном городище Мирмекий // Великі успіхи Малої Академії. №3. - К., 2003. - С. 38.

Рубрика: Библиография.